Правдивая ложь - Страница 121

121

Он сам спроектировал дом и большую часть времени проводил в просторном кабинете на втором этаже. Одна стена была полностью стеклянной, открывая вид на небо и море. Те, кто не понимал суть процесса, не верили, что он может работать, просто сидя в кресле и таращась в окно.

Компенсируя болезненный процесс рождения истории в голове и сердце, он окружил себя максимальным комфортом. Боковые стены были уставлены книгами, некоторые для исследований, другие для удовольствия. Как-то Ева нарушила его уединение и развесила на тонких ветвях двух фикусов крохотные красные и зеленые шарики, чтобы напомнить: Рождество не считается с установленными сроками сдачи книги.

Идя в ногу с веком, Пол работал на маленьком умном компьютере. И до сих пор царапал заметки на клочках бумаги, которые часто терял. Он купил самый лучший проигрыватель компакт-дисков, надеясь, что под музыку Моцарта или Гершвина мозги будут работать лучше. Ему хватило недели, чтобы понять: он ненавидит все, что отвлекает. Маленький холодильник был забит безалкогольными напитками и пивом. Когда на Пола находило вдохновение, могло пройти и восемнадцать часов, прежде чем он, с воспаленными глазами, пошатываясь, вываливался из кабинета в реальный мир.

И теперь именно здесь он думал о Джулии и о том, как доказать ее невиновность.

Если бы он разрабатывал сюжет, Джулия идеально подошла бы на роль убийцы. Сдержанная, собранная, скрытная. Сопротивляющаяся переменам. Ева взорвала ее размеренную жизнь. Ярость прорвала тонкий слой самообладания, и в приступе гнева и отчаяния Джулия нанесла удар.

Именно так будет построено обвинение, думал Пол.

Плюс несколько миллионов наследства, как дополнительный стимул. Конечно, им трудно доказать, что Джулия знала о завещании, однако не так трудно убедить присяжных, если дойдет до суда, что Джулия пользовалась полным доверием Евы.

Стареющая и больная королева экрана пытается вернуть прошлое, завоевать любовь ребенка, от которого когда-то отказалась. Они представят Еву как беспомощную жертву.

Ева презрительно фыркнула бы и назвала все это вздором.

Матереубийство – омерзительное преступление. Окружной прокурор с пеной у рта станет требовать приговора по убийству второй степени.

Пол закурил сигару, закрыл глаза и мысленно перечислил причины, по которым концы с концами не сходились.

Джулия не способна на убийство. Конечно, это всего лишь его мнение и неадекватная линия защиты. Лучше отвлечься от своих чувств и сосредоточиться на фактах.

Записки. Это факт. Он сам был с Джулией, когда она получила одну из них. Невозможно симулировать тот шок и панику. Обвинение может возразить, что Джулия – дочь актрисы и сама когда-то стремилась на сцену, однако Пол сомневался, что даже Ева смогла бы так сыграть.

Самолет был поврежден. Неужели кто-нибудь всерьез поверит, что Джулия рисковала своей жизнью, рисковала оставить своего ребенка сиротой только ради эффекта?

Пленки. Он их прослушал. Они взрывоопасны. Пол не сомневался, что Еву убили, чтобы сохранить чью-то тайну. Какая тайна стоит жизни Евы?

Аборт Глории? Извращения Кинкейда? Честолюбие Торрента? Алчность Приста?

Дельрико. Всем сердцем Пол хотел верить, что виноват Дельрико, но и тут картина не складывалась. Может ли человек, так хладнокровно манипулирующий жизнью и смертью, потерять контроль над собой и убить столь опрометчиво?

Преступление наверняка спонтанное. Тот, кто убил Еву, не мог знать, когда вернется Джулия, и в любой момент мимо окон мог пройти садовник, шофер или еще кто-нибудь.

Ни один посторонний не мог проникнуть в поместье, если, как обнаружила полиция, была включена сигнализация. И все же кто-то вошел.

Пол спросил себя, что бы он сделал, если бы хотел встретиться с Евой наедине и так, чтобы никто не знал. Можно было бы приехать с визитом открыто, затем, уходя, отключить сигнализацию и вернуться. Попытаться запугать Еву. Потерять самообладание.

Этот вариант Полу понравился. Очень понравился. Мешала только включенная сигнализация.

Значит, надо снова поговорить с Треверс, с Ниной и Лайлом. Со всеми, вплоть до самой последней уборщицы.

Он должен доказать, что кто-то мог проникнуть внутрь. Тот, кто был так напуган, что посылал угрожающие записки. Тот, кто дошел до такой степени отчаяния, что не остановился перед убийством.

Пол схватил телефонную трубку, набрал номер.

– Нина. Это Пол.

– О, Пол! Треверс сказала, что ты заезжал. Жаль, что мы не встретились. – Нина обвела взглядом свой кабинет, картонные коробки, которые она методично упаковывала. – Я привожу все в порядок, вывожу свои вещи. Я сняла дом на время… ну, пока не придумаю, что делать дальше.

– Ты знаешь, что можешь оставаться, сколько пожелаешь.

– Спасибо. – Нина нащупала в кармане бумажную салфетку. – Я беспокоюсь о Треверс, но у меня нет сил жить здесь, зная, что мисс Би не вбежит с каким-нибудь невероятным требованием. О боже, Пол, почему это случилось?

– Это мы и должны выяснить. Нина, я знаю, что полиция допрашивала тебя.

– Бесконечно, – произнесла она со вздохом. – И окружной прокурор. Он требует, чтобы я дала показания в суде. О той ссоре. О Джулии.

Пол услышал, как изменился ее голос.

– Ты думаешь, что это сделала она, не так ли? Нина опустила глаза на изодранную салфетку, отшвырнула ее, взяла другую.

– Прости, Пол, я понимаю твои чувства. Но… Да. Я не вижу никаких других объяснений. Я не думаю, что она это спланировала. Я даже не думаю, что она этого хотела. Но это случилось.

– Нина, что бы ты ни думала, ты можешь мне помочь. Я проверяю одну теорию. Можешь сказать, кто приезжал к Еве в день убийства и накануне?

121