Правдивая ложь - Страница 64

– Вы дипломатичны, Джулия. Уверен, Ева рассказала вам гораздо больше. – Виктор глотнул содовой. – Мюриэл вне опасности. Выздоровление же, боюсь, будет долгим и трудным.

– Вам нелегко.

Виктор устало взглянул на Джулию. Ее лицо, освещенное луной, возбудило в нем смутные воспоминания, задело какие-то струны… Он не нашел ответа.

– Ева наверняка рассказала вам о нас.

– Да, но я и так знала. Я видела вас здесь некоторое время назад. – Виктор окаменел, и Джулия положила ладонь на его руку. – Я не шпионила. Просто оказалась не в том месте не в тот момент.

– Или в нужном месте в нужный момент, – мрачно произнес Виктор.

Джулия кивнула и, пока он закуривал, тщательно подбирала слова.

– Я понимаю, это личное, но не могу сожалеть. Я видела двух любящих людей. И их любовь не шокировала меня и не погнала к пишущей машинке. Я была тронута.

Виктор чуть расслабился, но глаза остались холодными.

– Ева – лучшая часть моей жизни… и худшая. Можете ли вы понять, почему я хочу сохранить наши отношения в тайне?

– Да, могу. – Джулия опустила руку. – И понимаю, почему ей необходимо рассказать о них. Как бы я ни сочувствовала вам, мой первый и главный долг – перед ней.

– Преданность восхитительна. Даже когда неуместна. Ева – необыкновенная женщина, невероятно талантливая, с глубокими чувствами и несгибаемой волей. При этом она импульсивна и, повинуясь сиюминутным порывам, совершает ошибки, способные перевернуть всю жизнь. Она начнет сожалеть об этой книге, но, боюсь, будет слишком поздно. – Виктор отшвырнул сигарету. – Слишком поздно для всех нас.

Джулия не стала удерживать его. Она не могла предложить ему ни сочувствия, ни утешения.

Из-за кустов послышались голоса. Мужчина и женщина. Спорят. Может, Ева? Уйти или остаться?.. Грубое итальянское ругательство, поток резких слов на том же языке, затем горькие женские рыдания… Пожалуй, лучше уйти.

Сжав пальцами виски и массируя их, Джулия встала.

– Я знаю, кто ты такая!

Джулия мгновенно узнала Глорию Дюбари. Рыдания за кустами прекратились, но шатающаяся-маленькая актриса – вся в девственно-белом – ковыляла по дорожке с противоположной стороны.

– Я знаю, кто ты такая, – повторила Глория, надвигаясь на Джулию. – Маленькая доносчица Евы. И я кое-что скажу тебе. Если ты напечатаешь обо мне хоть одно слово, одно-единственное слово, я тут же потащу тебя в суд.

Кинобогиня невинности была пьяна в стельку и настроена на драку.

– Может, вам лучше присесть?

– Не трогай меня. – Глория отбросила руку Джулии и вонзилась ногтями в ее плечи. Джулия поморщилась не столько от боли, сколько от сбивающего с ног дыхания. Глория явно накачалась виски, а не шампанским.

– Это вы меня трогаете, мисс Дюбари.

– Так ты знаешь, кто я! А ты знаешь, что я… Я символ. – Хотя Глория еле держалась на ногах, ее хватка была железной. – Тронь меня, и будешь сражаться с материнством, яблочным пирогом и американским флагом.

Джулия еще раз попыталась освободиться, не смогла и процедила сквозь зубы:

– Если вы немедленно не отцепитесь, я вас ударю.

– Слушай меня, ведьма. – Глория оттолкнула Джулию с такой силой, что та чуть не упала на скамью. – Ты забудешь все, что сказала Ева. Это все ложь, жестокая злобная ложь.

– Я не понимаю, о чем вы говорите?

– Деньги? Все дело в деньгах? Хочешь больше? Сколько? Сколько ты хочешь?

– Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Если хотите поговорить со мной, мы сделаем это, когда вы протрезвеете.

– Я не пьяная. – Глория ткнула Джулию в грудь ребром ладони. – Запомни, я никогда не напиваюсь. Ни одна из нанятых Евой грязных доносчиц не смеет обзывать меня пьяницей!

Терпение Джулии лопнуло, и она сгребла в горсть белый шифон, пенящийся вокруг шеи Глории.

– Только дотроньтесь до меня еще раз и…

– Глория, дорогая, ты хорошо себя чувствуешь? – раздался тихий голос Пола.

– Нет. – Слезы хлынули, словно Глория открыла водопроводный кран. – Я не знаю, что со мной. Мне так плохо. – Она уткнулась носом в грудь Пола. – Где Маркус? Маркус обо мне позаботится.

– Давай я отведу тебя в дом, ты приляжешь, а я найду Маркуса.

– Голова раскалывается, – рыдала Глория, вцепившись в Пола.

Он оглянулся через плечо.

– Сядь.

Джулия скрестила на груди руки и села. Пол вернулся через десять минут и, тяжело вздохнув, плюхнулся на скамью рядом с ней.

– Глазам своим не верю. Никогда не видел Глорию пьяной. Не хочешь поведать, из-за чего вы сцепились?

– Понятия не имею. Но припру Еву к стенке при первой же возможности и выясню.

– А что бы ты сделала, если бы Глория дотронулась до тебя еще раз?

– Разбила бы кулаком ее остренький подбородок. Рассмеявшись, Пол прижал ее к себе.

– Боже, что за женщина. Как жаль, что я не пришел на десять секунд позже.

– Я не нахожу удовольствия в ссорах.

– Верю. Но о Еве этого не скажешь. Хочешь узнать, что ты упустила, пока гуляла по саду?

Если таким образом он пытался успокоить ее, Джулия решила ему не мешать.

– Выкладывай.

– Кинкейд ковылял за Евой, жирный и угрожающий, но так и не смог поговорить с ней наедине. Анна дель Рио. Модельер, помнишь? Нашептывала всем гадости о Еве, как я понимаю, чтобы упредить все, что Ева расскажет о ней. – Пол вытащил сигару, щелкнул зажигалкой, и Джулия увидела его – в противоположность беспечному тону – напряженное лицо. – Дрейк дергался, словно ему в трусы накидали горячих углей.

– На прошлой неделе я видела Дельрико и того, второго, в приемной Дрейка.

– Правда? – Пол медленно выдохнул дым. – Ну-ну. Старая песня… Торрент выглядел очень жалким… особенно после того, как они с Евой немного поболтали тет-а-тет. Прист пыжится изо всех сил и смеется во весь голос. Когда они с Евой танцевали, он потел.